Не было еще ни одного рассмотрения безутешных результатов деятельности практически всех правительств Украины без ссылок на структурную перестройку. Создается впечатление, что в ней — злой рок нашей страны. То она затягивается, то “не идет”, то отвлекает, то ее вообще нет. Что же происходит на самом деле? Понятие “структурная перестройка” подразумевает множество мероприятий, ранее (во времена советской власти) называемых емким словом “реорганизация”. На заре существования независимой Украины корифеи экономической мысли нашей страны были глубоко убеждены, что без создания мощной прослойки частных собственников Украина не может быть самостоятельной, а ее экономика — расти и развиваться. Поэтому следует срочно провести приватизацию. Сумели в этом убедить “электорат”. Да настолько, что и до сих пор такое утверждение полагают хрестоматийной истиной. Но приватизационные сертификаты, стоимость которых не превышала $5-6, для создания собственного дела (даже микроскопически маленького) не были ни подспорьем, ни основой. Выглядели как насмешка. Зато кто-то на этом неплохо нагрел руки. Глубинный смысл формирования мощной прослойки частных собственников на самом деле состоит в создании “заградительного вала”, который не позволил бы стране вернуться к социалистической форме хозяйствования. А заодно и избежать одной из главных “прелестей” рыночной экономики — безработицы (рынок — это система, построенная на перепроизводстве и возможности выбора. Очевидно, это справедливо не только для товаров и услуг, валютных и фондовых бирж, но и для рынка труда). Действительно, три четверти работающих японцев заняты в мелких, малых и средних фирмах. Однако более половины валового национального продукта создают фирмы-гиганты, составляющие всего 2% от общего числа японских фирм. Примерно такая же картина и в других развитых странах. Большинство фирм-гигантов (в теории конкуренции их называют “виолентами”) — транснациональные корпорации. Поэтому нет и не может быть речи о каком-то (а тем более решающем) влиянии основных производителей ВНП на самостоятельность и суверенитет “государства приписки”. Ибо понятие “Родина” для них весьма условно. Молятся они одному богу — деньгам. Значит, экономический патриотизм — такой же миф, как и многие другие расхожие представления. Все намного проще. Если бы имеющие власть действительно хотели осуществить структурную перестройку, то они ориентировались бы на то, что создание среднего класса включает в действие механизм “частнособственнического патриотизма”. Ибо человек, защищая свою собственность, будет защищать и страну, в которой она находится (в этом отношении показателен опыт США по выработке такого рода патриотизма у иммигрантов, например, с помощью продажи им домов в рассрочку на 30 и более лет). Но вернемся к структурной перестройке. Все в мире обладает той или иной структурой. Когда же речь идет об экономике, говорят об отраслевой структуре. Если в Украине в 1997 году промышленностью было произведено продукции на 73,48 млрд грн, а сельским хозяйством — на 29,18 млрд грн, отражает ли это структуру экономики нашей страны как многоотраслевой и индустриальной? Постоянно формируя в умах советских граждан имидж аграрных стран как в чем-то неполноценных, а также навязывая мнение о том, что поставлять сырье на экспорт — это признак недоразвитости экономики и слабости страны, апологеты социализма защищали политику наращивания тяжелого и среднего машиностроения, производившего оружие. Конечно, необходимость постоянно защищаться требовала такой политики — на определенном этапе развития. Но мир изменялся. А представления, укоренившиеся в головах граждан, нет. И тем, кто утверждает, что Украина становится сырьевым придатком развитых стран и потому утрачивает суверенитет, не плохо бы вспомнить об энергетических кризисах 1973-го и 1979 годов, когда в положении зависимых и ущербных оказались промышленно развитые страны, вынужденные выполнять условия стран-экспортеров нефти. Ясно, что поставки марганцевых, титановых и других руд, сахара, подсолнечника или пшеницы сами по себе не являются свидетельством зависимости Украины и потери ею суверенитета (в отличие от зависимости от импорта энергетических ресурсов). Почему-то Россию, продвинувшуюся по пути развития рыночной экономики дальше Украины, этот вопрос так сильно не волнует. И это при том, что из 20 самых мощных предприятий России 18 — поставщики сырья. А РАО “Газпром”, продавая сырье, имеет годовой оборот в $27 млрд. О какой же перестройке постоянно идет речь? Во-первых, о перестройке структуры власти. В стране готовится административная реформа, в результате которой должны быть согласованы (на основе Конституции) полномочия всех уровней всех ветвей власти. Соответствующая Комиссия во главе с Л. М. Кравчуком над этим работает. Правда, видимых результатов пока нет. А разъяснений, зачем реформа нужна и каковы ее контуры, СМИ не дают. Во-вторых, о перестройке структуры управления. Извечный спор о форме государственного правления (президентская республика, парламентская республика и пр.) выглядит нескончаемым и неразрешимым на фоне соответствующих положений Конституции страны, фиксирующих в Украине президентскую форму правления. А реальность внесения поправок в Конституцию на современном этапе вызывает большие сомнения. Нужно учитывать своевременность (то есть совпадение темпомиров) потребностей и возможностей. Не забывая при этом о некоторой заданности происходящего. Если среднестатистические цены в мире выше, чем в Украине, то по закону выравнивания потенциалов должно происходить их усреднение. Таким образом, есть объективная причина для общего (в целом в экономике) повышения цен. Это следовало бы учесть в стратегии развития Украины. Не забывая, однако, что и в отношении размеров заработной платы существует такая же объективная закономерность. Нужно пытаться совершить “мягкую посадку” (постепенное повышение цен и постепенный, но опережающий рост заработной платы и ее удельного веса в цене товара). Отсюда вытекает совершенно иное представление о структурной перестройке. Растущие возможности порождают растущие потребности, которые требуют своего удовлетворения. Что должно выразиться в росте спроса на определенные товары и услуги. Так стимулируется естественная структурная перестройка промышленности и сферы услуг. Несколько иное положение дел с сельским хозяйством. Совершенно нерентабельное, оно становится все более убыточным (собственно, как и промышленность, когда она не учитывает условия, диктуемые рынком). Но промышленность “держит” скорбную позу просителя, ожидающего милости от государства, а сельское хозяйство постоянно вымогает, требует и не менее двух раз в год получает (с помощью своего “лобби”) льготные кредиты, непогашенная часть которых со временем списывается государством. Что ведет к еще большему сокращению сельскохозяйственного производства, укрепляя у его руководителей стойкое и агрессивное иждивенчество. Следующий уровень перестройки — общая перестройка экономики страны. Радетели развития и процветания малого бизнеса должны бы видеть перспективу. Конечно, малый бизнес формируется и развивается быстрее (даже в Украине). Но он и умирает так же скоропостижно. Верно, что фермерские хозяйства США, труженики которых составляют всего 2,7% населения страны, кормят США да еще продают значительную часть своей продукции за рубеж. Но верно и то, что в Америке примерно 700 тысяч малых предприятий в год создается и столько же исчезает (процедура регистрации предприятия в США чрезвычайно проста и дешева. Регистрация занимает примерно час. Плата за эту процедуру в разных штатах составляет от $5 до 70. При этом не имеет значения, живете ли вы в стране и являетесь ли ее гражданином. Можете стать владельцем такого предприятия, находясь там в командировке). Главным оказываются не размеры предприятий, а установление максимально точной пропорции в хозяйственном комплексе страны между промышленным, сельскохозяйственным производством и сферой оказания услуг. Это ключевая проблема изменения структуры (а с нею и эффективности) экономики. В Украине царят диспропорции и аномалии: “...если сфера промышленности в Украине занимает 54,5%, то в Великобритании — 29,8%, США — 26,2%, Франции — 29,65%, Японии — 33,8%. Сфера услуг, соответственно: 26,2; 67,7; 71,1; 64,2; 58,6; сельское хозяйство — 19,3; 2,5; 2,7; 6,2; 7,6”. Хотят того власть предержащие или нет, “невидимая рука” Дэвида Рикардо (который разработал концепцию, основанную на утверждении, что ресурс всегда находит путь наиболее рационального его использования) будет неумолимо подравнивать и подправлять структуру экономики в направлении более естественных пропорций (из-за этого “лежат” многие предприятия и целые отрасли хозяйства страны, стали убыточными почти все коллективные сельскохозяйственные предприятия и происходят другие, не менее тяжелые, но последовательно происходящие без вмешательства руководства страны изменения). Далее структурная перестройка должна выйти на межотраслевой уровень. Каждой из существующих отраслей необходима структурная перестройка. Включая сельское хозяйство. Громоздкие, неповоротливые коллективные хозяйства с царящей в них коллективной безответственностью никогда не станут рентабельными. Очевидной становится необходимость радикального изменения отношения государства к сельскому хозяйству. Помощь государства должна быть “точечной”, целевой и идти на поддержку крепнущих фермерских хозяйств, а не на поощрение, поддержку и сохранение анахронизмов коллективного хозяйствования. Посмотрим на хронику изменений в сельском хозяйстве:
Списав их долги, Президент не улучшил (как рассчитывал), а ухудшил ситуацию: теперь почти все “сельхозбароны” утвердились в мысли, что можно влезать в любые долги — государство их спишет. Есть причины, действующие вне зависимости от умения или неумения управлять. Например, старение сельского населения. Если на одного работающего приходится один неработающий, может ли осуществиться заветный подъем сельского хозяйства? Ясно, что нет. И приказом или разовым вливанием капиталов-кредитов делу не помочь. Назрела необходимость поиска и осуществления неординарных решений. “Невидимая рука” рыночных отношений всех проблем не решит. Если мы сами ей не поможем, опираясь на законодательную и исполнительную власть. И не подачками в виде льгот и кредитов, а разумными решениями, активизирующими скрытый творческий потенциал сельских патриотов. Примером внутриотраслевой перестройки структуры может служить сфера образования. Где в борьбе и согласии слились консерватизм государственных учебных заведений и обслуживающего их аппарата с набирающим силу, ломающим сложившиеся устои частным платным обучением. В стране, в которой среднемесячная заработная плата составляет менее $80, постоянно растет количество желающих платить за свое образование $900-1200 в год. Это еще один украинский парадокс. Государство в этой отрасли все более отступает, уступая место частному бизнесу, который успешно замещает государственные учебные заведения. Появляются госзаказы на обучение определенного количества специалистов для государства, сопровождаемые значительным уменьшением мест в государственных учебных заведениях. Приходит конец уравниловке. Теперь, как и раньше, все имеют равное право на учебу, но при условии ее оплаты. Здравоохранение тоже перестраивает структуру. Уменьшается количество больничных коек, сокращается персонал, увеличивается составляющая амбулаторного лечения, растет доля платного обслуживания. Но в какой бы из отраслей или сфер жизни нашей страны не происходила перестройка структуры, она сталкивается с жестким противодействием (что естественно — радикальные нововведения, как утверждает наука о конкуренции, всегда встречают яростное противодействие). И в этом свою роль играет менталитет. Однако даже наиболее прогрессивно мыслящие люди зачастую противятся этим изменениям. Хотя не могут не понимать, что есть доля заданности и необходимости во всем происходящем. Коль скоро мы не изменяем ситуацию, ситуация меняет нас. Это — первый вывод-предостережение. Второй вывод — все изменяется в комплексе. Знаний не хватает, чтобы понять логику естественных изменений. Поэтому пенять на судьбу, на любую причину, которая, на наш взгляд, ответственна за происходящее, по меньшей мере наивно: жизнь берет свое и ведет туда, куда считает нужным. Как видим, зачастую наши беды проистекают от непонимания необходимости тех или иных перемен. Да и само восприятие этих перемен скорее похоже на отторжение. Попытки “сверху” или “снизу” вводить инновацию, недостаточно увязанную с темпомиром общества, — прямой путь к краху. От структуры экономики зависит ценообразование. Не только потому, что по законам рынка растущее предложение уменьшает цены, но и потому, что при экспорте этой продукции цена на внешних рынках не может быть выше внутренних цен (иначе вступают в действие международные антидемпинговые соглашения). При определении структуры экономики нельзя во имя клановых или групповых интересов ее коверкать. Последствия будут тяжелыми. В Украине этот фактор не учтен. Потому, например, потребление газа (по этому показателю наша страна занимает 2-е место в мире) не снижается: кровно заинтересованные в его большом потреблении правящие кланы не позволяют изменить структуру промышленности, сохраняя отрасли с большим потреблением газа, из-за чего наша страна является постоянным должником. Точно также обстоят дела с ракетно-космической отраслью, самолето- и судостоением, которые Украине не по карману. Обеспечение экономической безопасности страны при отсутствии комплексной сбалансированности экономики — миф. Нельзя обеспечить то, чего не может быть. Возьмем в качестве примера состояние угольной промышленности Украины. Из 206 шахт страны 118 убыточных. Уголь, добываемый ими, намного дороже российского или польского. Казалось бы, всем и каждому ясно, что следует решительно провести радикальную перестройку отрасли. Закрыть убыточные шахты, предложить высвобождаемым шахтерам рабочие места на стройках, в сельском хозяйстве. И уйти от постоянной беды — социальных неурядиц. Но нет. Директорский корпус и “лобби” не позволяют провести реструктуризацию. Результат — растущие долги государства шахтерам, которые наносят ущерб экономике страны. Если государству сложно решить этот вопрос, пусть отдаст его “на откуп” местным органам государственной власти. Ведь нельзя идти на поводу у агрессивно-активных вымогателей, позволять людям, не желающим менять профессию или место жительства, силой навязывать государству свое иждивенчество! Точно также обстоят дела с дотацией регионам. Почему пять хорошо хозяйствующих должны кормить 20 плохо хозяйствующих? Пусть все живут так, как работают. Следует установить жесткую ответственность за исполнение законов, указов, постановлений органов исполнительной и законодательной власти страны. К примеру, кто из руководителей Валютно-кредитного совета ответит за то, что это ведомство давало и дает правительственные гарантии под проекты, экспертизу которых оно проводит? А эти проекты потом приносят государству одни убытки и отпугивают инвесторов и инвестиции от нашей страны (за период с начала 1992 г. по 1 ноября 1998 г. в рамках экспортных кредитных линий субъектами хозяйственной деятельности Украины под государственные гарантии использовано иностранных экспортных кредитов на общую сумму 2,380 млрд. За это время в пользу иностранных кредиторов в счет погашения и обслуживания иностранных экспортных кредитов выплачено $1,612 млрд... По состоянию на 1 ноября 1998 г. долг по таким кредитам составлял $1,084 млрд, а задолженность предприятий-заемщиков перед государственным бюджетом, которая возникла из-за выполнения гарантийных и кредитных обязательств Кабинета Министров Украины, составляет $671,9 млн). Итак, первое звено баланса — структура народного хозяйства должна быть оптимальной. Такой же оптимальный вариант должен быть использован при установлении баланса распределения власти. Центр и регион распределяют полномочия так, как это необходимо для оптимального функционирования экономики страны и экономики региона (при возникновении альтернативы приоритет сохраняется за интересами государства). Третье звено — оптимальное соотношение полномочий исполнительной и законодательной ветвей власти (нетрудно заметить, что перекос в сторону законодательной власти — дань менталитету. А перевес менталитета над экономической и правовой составляющими, как известно, приводит к революциям, междоусобицам, изменению государственного строя и прочим событиям, влекущим за собой значительные потери — экономические, политические, демографические. Перекос в сторону увеличения полномочий исполнительной власти ведет к диктатуре. Последствия которой не менее опасны). Четвертое звено — баланс возможностей и потребностей. Если потребности превышают возможности и управление строится на удовлетворении потребностей, страна падает в долговую пропасть. Если возможности выше потребностей, а управление не стремится установить баланс — страну ожидает стагнация (застой). Можно назвать еще много приоритетов баланса (демографический, социальный и пр.). Но следует учитывать и тот факт, что полный баланс — признак умирания. А главное — вся цепочка шагов должна быть направлена на повышение уровня жизни через качественное изменение управления. Все эти аспекты должны учитываться в разрабатываемых сейчас основополагающих документах по развитию и обеспечению экономической безопасности Украины на период до 2005 года. Предлагая учитывать перечисленное, не можем не сослаться на результаты исследований американских ученых. Оказывается, не только наши цены повышаются, идя к среднемировым и тем самым снижая товарное наполнение гривны. Такая же тенденция характерна для практически всех денежных единиц мира. Даже для американского доллара. Питер Спенсер (редактор журнала “Потребительские исследования” (Consumers Research), ссылаясь на результаты исследований У. Кокса и Р. Элма, определявших стоимость денег и товаров через затраты рабочего времени среднего хорошо оплачиваемого работника обрабатывающей промышленности на их получение, утверждает, что товарное наполнение доллара уменьшается. Хотя трудозатраты, необходимые для приобретения еды и товаров широкого потребления, постоянно снижаются. Приведем выдержки-примеры. Курица весом в три фунта в 1919 году “требовала” проработать для ее покупки 2 часа 37 минут, а сегодня — 14 минут. “Чтобы купить молоко, требуется одна пятая, бекон — одна шестая, апельсины — одна седьмая, а яйца — всего одна шестнадцатая того рабочего времени, в которое они обходились в 1919 году”. Анализ набора из дюжины продуктов питания — условной корзины, достаточной для ежедневного полноценного трехразового питания, — показывает, что для покупки того, на что в 1919 г. требовалось 9,5 рабочих часов, а в 1950 г. — 3,5 рабочих часа, сейчас достаточно 1,6 часа. Стоимость продуктов питания в минутах рабочего времени в 1919 и 1997 годах: помидоры, 3 фунта — 101/18; яйца, 1 дюжина — 80/5; сахар, 5 фунтов — 72/10; бекон, 1 фунт — 70/12; апельсины, 1 дюжина — 68/9; кофе, 1 фунт — 55/17; молоко, полгаллона — 39/7; говяжий фарш, 1 фунт — 30/6; фасоль, 1 фунт — 16/3; хлеб, 1 фунт — 13/4; лук, 1 фунт — 9/2. Средняя почасовая заработная плата в обрабатывающей промышленности в 1919 г. составляла $0,47, а в 1997 г. — $13,18. На наш взгляд, приведенные данные достаточно интересны, дают пищу для размышлений и, самое главное, указывают ориентиры, к которым следует стремиться независимой Украине: реформы, о которых так много сказано и написано, должны быть направлены на достижение аналогичных результатов в нашей стране. Можно привести еще много статистических выкладок, подтверждающих, что смысл всякой реформы или структурной перестройки заключается в решительном улучшении жизни населения страны. Иначе они не нужны. И потому изначально обречены на провал. Как и политики, их пропагандирующие...
| |||
|
